Нераспустившийся цветок - Страница 25

Алекс теребит нижнюю губу.

— Но… разве ты не хочешь, чтоб твой первый раз был особенным?

— А твой был?

— Нет, но… — она пожимает плечами.

— Но что?

— Я не знаю, — она смеется. — Я так сказала, потому что думала, что так нужно сказать. Ты знаешь, как разговаривать с кем-то, кто стоит у края скалы.

— Спасибо, но мне двадцать один, а не пятнадцать, — посмеиваюсь я.

— Он знает?

— Ченс?

Алекс кивает.

— Не думаю. Если только Оливер ему не сказал. Я просто пригласила его на свидание, в основном упоминая, что мы будем трахаться, и это будет всего один раз. Я не сказала «привет, заинтересует ли тебя ужин, кино и моя девственность?».

— А должна была бы.

Мы хихикаем.

— Что насчет твоей спины?

— Это еще одна причина, по которой я выбрала Ченса. Что-то мне подсказывает, что если я надену правильную юбку или платье, без трусиков, он относится к тому типу парней, которые с удовольствием сделают дело, не снимая одежды. Я думаю, что надену рубашку на пуговицах, бюстгальтер с застежкой спереди и юбку, длиной до колена.

— Только моя мозговитая деловая подруга может относиться к потере девственности как к стратегической передаче бизнеса.

— Так помоги мне боже, если ты расскажешь Каю, я убью тебя сразу после того, как поведаю твоим родителям о нашей маленькой договоренности относительно квартиры и работы.

— Мяу, спрячь свои коготки. Прибереги свою «кошачью битву» для женщин, которые возненавидят тебя за то, что ты возвращаешься на «рынок».

Я сталкиваю ее с кровати.

— Заткнись. Я просто избавляюсь от своего возбудителя инфекции, ничего больше.

Она стоит, пряча глупую улыбку.

— О, кстати… мои родители уезжают сегодня вечером. Папе нужно возвращаться на встречу, а я иду к Шону, как только они уедут. Так что не нужно собирать вещи, — она показывает на мою сумку. — Ты будешь здесь сама наслаждаться своей уже не девственностью. Если, конечно, не останешься на ночь у Ченса.

— Да, такого не будет.

***

Оливер

Еще один диагноз, поставленный самому себе. Я возвращаюсь к детской модели поведения, выбрасывая игрушку и решая вернуть ее обратно, когда мой младший брат предъявляет свои права на нее. Различие в том, что я не хочу Вивьен, я в ней нуждаюсь. Не потому что хочу. Я не хочу. Последняя вещь, которую я когда-либо хотел, это снова нуждаться в ком-то.

— Куда мне повести Вив на ужин сегодня вечером? — спрашивает Ченс, когда мы загружаем грузовик.

Ему удалось не упоминать о своем свидании на протяжении прошедших двух дней до настоящего момента.

— Я не знаю. Куда ты обычно ходишь… о, правда, ты же обычно просто занимаешься бессмысленным сексом и отправляешь их с деньгами на такси и подарочным сертификатом в «Panera».

— Чтоб ты знал, я даю им «CharlieCard» для проезда в метро или автобусе, так как плата за такси — это слишком дорого, и подарочную карту в «7-Eleven», а не «Panera».

Мы оба садимся в грузовик, он поправляет свою бейсболку со своей обычной усмешкой «тупая задница» на лице.

— Ты идиот.

— Я лучше буду идиотом, который приведет домой Вив сегодня вечером, чем болваном, который идет домой один.

— Как хочешь, — вздыхаю я, глядя в окно. Мне следовало бы сказать, что Вивьен моя соседка, девушка с которой я виделся, девственница, но я не могу. Он бы не понял, почему я нуждаюсь в ней. Я не могу этого объяснить даже себе. Может, он заболеет. Может, она передумает в последний момент. Может, я потеряю последнюю каплю здравомыслия, сидя один дома и представляя себе их вместе.

Вероятнее всего, я напьюсь и отключусь, потому что, о чем бы я ни подумал, доставляет мне боль. Я едва держусь, зная, что мои родители сейчас в Портленде. Куда бы ни уносились мои мысли, везде дорожное заграждение. Я мог бы поехать в объезд и разбираться с одной проблемой за раз, но легче просто ничего не делать, пока не закончится бензин, застрять посередине ничего, абсолютно одному.

— Как насчет того, чтобы поменяться машинами сегодня? — спрашивает Ченс, заезжая на тротуар возле моего дома.

Я смотрю на противоположную сторону улицы и мечтаю, чтобы Вивьен вышла из дома, Ченс уловил связь и, может, их свидание отменится. Не с моей удачей.

— Ты не думаешь, что она поинтересуется, почему ты водишь мою машину?

— Как она узнает, что машина твоя? Она у тебя подписана что ли?

— Она подумает, почему ты за рулем «БМВ».

— Ха, потому что я успешный владелец собственного бизнеса. Это только произведет впечатление, что у меня есть машина не для работы.

— Тогда, почему у тебя ее нет? — я открываю дверь.

Ченс широко открывает глаза и высовывает голову.

— Потому что я не настолько успешный, но ей не обязательно знать об этом.

— О, обязательно. Поезжай на грузовике. Может, она расскажет Мэгги, насколько ты беден, и мы получим хорошую скидку на следующий заказ. Так что, увидимся и не будь придурком сегодня вечером, — я захлопываю дверь.

***

Я провел годы, изучая, наблюдая и имея дело с правовыми последствиями саморазрушающего поведения. Любой другой на моем месте убегал бы и прятался, зная, что фитиль подожжен с обоих концов. Но не я. Я не могу контролировать свои эмоции, не те, которые расцвели и ждут увядания, или те, которые раскрылись, и ждут признания. Они запутываются в моей голове и просачиваются в каждую мысль.

Мама: Они цветут, Оливер! О Боже, они цветут! Может, они ждали тебя.